Загадочная аббревиатура, как позже выяснилось, расшифровывается следующим образом: «Товарищество барона Эдуарда Бергенгейма в Харькове». Из истории известно, что в 1876 году им был основан завод, специализировавшийся на производстве огнеупорного кирпича, пирогранитной плитки, керамических канализационных и водопроводных труб (в домах того времени они действительно были керамическими — достаточно взглянуть хотя бы вот на такую секцию водопроводной трубы, найденную в доме И. П. Кузнецова на ул. Цвиллинга), разнообразных фасонных изделий. Огне- и кислотоупорную плитку для полов и тротуаров начали изготавливать здесь в 1892 году. Продукция предприятия была очень популярна и отправлялась по всей Российской империи. По некоторым оценкам, приблизительно 70% полов в стране было застлано плиткой завода Бергенгейма.
В дореволюционном Челябинске тоже имелись полы, выложенные плитками Бергенгейма, поскольку иногда их находят при археологических раскопках. Очевидно, привозная плитка использовалась в период, когда Челябинск не имел еще собственного подобного производства, т. е. до конца первого десятилетия XX века. Уже в 1909 году в окрестностях города появился завод изразцовых и терракотовых изделий В. В. Лоренсова. Здесь изготавливались изразцы, половые плитки с различными орнаментами, огнеупорный кирпич и пр. Едва ли бы при наличии аналогичного товара стали заказывать и везти его через полстраны.
Первоначальное мнение о том, что подобные плитки, сохранившиеся на лестничных площадках особняка М. П. Архипова на ул. Коммуны (см. здесь и здесь), внешне очень похожи на бергенгеймовские, оказалось ошибочным, поскольку по факту они были местного производства — аналоги найдены мной в рекламе завода цементно-бетонных изделий Г. Е. Кубышкина в Челябинске (по данным на 1914 год, он размещался на ул. Пушкинской в Никольском поселке, дом Лагутина). Несколько плиток завода Бергенгейма некоторое время назад обнаружено в здании бывшей чаеразвесочной фабрики А. Г. Кузнецова на ул. Васенко. Еще одну буквально на днях передал нам один энтузиаст, сообщивший, что нашел ее в котловане на месте строительства десятиэтажного дома на ул. Могильникова. Ниже все они представлены на фото.
Восьмигранные плитки имеют размер 17х17 см, квадратные вкладыши — 7х7 сантиметров. По прейскуранту 1895 года стоимость одной такой плитки составляла 8,5 копеек, вкладыша — пять. На квадратную сажень пола (4,55 квадратных метров) их расходовалось 165 штук. Вариант выкладки пола такими плитками можно увидеть, например, на этом снимке.
Не совсем ясно, как одинокая плитка оказалась в Заручейной части, поскольку до революции последняя отличалась крайней бедностью построек, и едва ли кто-то из тамошних домовладельцев мог позволить себе такую роскошь (так, в 1911 году плата за провоз вагона с изделиями завода Бергенгейма грузоподъемностью 900 пудов от Харькова до Челябинска обходилась заказчику в 268 рублей 47 копеек). Единственное, что хоть как-то может объяснить ее наличие — это расположение по близости к месту находки здания пожарного депо, построенного в 1907 году. Если верить плану Челябинска 1910 года, то стояло оно как раз примерно в этом районе, на пересечении Северного и Восточного бульваров (ныне ул. Лобкова и Могильникова соответственно). Закрыто в январе 1926 года, а как выглядело внешне — неизвестно, не сохранилось ни одной фотографии. Вполне возможно, что такая плитка могла быть использована там, но пока это лишь версия.
Описываемые плитки были очень износоустойчивыми и изготавливались технологией прессования под высоким давлением из пирогранита — смеси глины с легкоплавкими минералами. В описании производимого товара в прейскуранте завода Бергенгейма 1911 года читаем: «Плитки эти, выделываемые в России впервые товариществом и не имеющие ничего общего с цементовыми, изготовляются из особой глины с примесью легкоплавких минералов под гидравлическим давлением в 250 атмосфер, причем узоры составлены не посредством простой окраски, а посредством сообщения верхнему слою до обжига, на глубину 3—4 мм. в тело плитки, красящих веществ.
Будучи тверже закаленной стали, с которой дают искры, и оказывая громадное сопротивление давлению и излому, плитки эти не изнашиваются и переносят без всяких последствий самое оживленное по ним движение. Твердость их по шкале Мооса 9—10, т. е. равна твердости корунда-алмаза.
Кислоты, щелочи и всякие другие жидкости не оказывают на них никакого влияния и не впитываются ими, что в гигиеническом отношении представляет обстоятельство первостепенной важности. <…> Плитки не страдают как от действия высоких температур, так и сильных морозов, и совершенно не подвержены выветриванию, вследствие чего одинаково целесообразны для полов закрытых помещений, как и для употребления на открытом воздухе.
Ввиду вышеизложенного, плитки представляют незаменимый материал, не требующий никакого ремонта, для полов: церквей, школ, больниц, музеев, театров, библиотек, вокзалов, собраний, казарм, магазинов, ресторанов, буфетных, столовых, кухонь, прачечных, умывальных, ванных, бань, вестибюлей, клеток лестниц, коридоров, балконов, оранжерей, машинных отделений, бродилен, солодовен, складов, подвалов, разных фабричных и заводских помещений, отхожих мест, клозетов и т. п., а также для выстилки перронов, наружных площадок, ступеней и тротуаров».
Фраза о том, что плитки по своей твердости не уступают алмазу, написана не для красного словца — проведя углом по стеклу, можно убедиться, что след остается точно такой же, как от алмазного стеклореза. Это проверено личным экспериментом. Качественную продукцию выпускал барон Эдуард Эдуардович Бергенгейм!